Парфюмер Янина Якушева подарила парижским гурманам выставку Idol Gallery и решила закрыть важный гештальт. Она уверена: лишь переосмыслив образы кумиров прошлого, найдя в себе силы принять связанный с ними опыт, можно двигаться дальше.

Французские каникулы

Я планировала провести выставку Idol Gallery в Краснодаре прошлым летом, но приняла очередной вызов судьбы и привезла ее в январе во Францию. Мероприятие в Париже стало продолжением важного для меня процесса — событие перевело духи в новую плоскость. Из вещи для личного пользования они превратились в предмет, который способен взаимодействовать с другими объектами. Запах для меня — это материал, с помощью которого можно вести диалог с аудиторией и побуждать людей к размышлениям, более глубокому пониманию окружающего мира вместе с личностями в нем. От обычной экспозиции арт-парфюмерии мой проект Idol Gallery отличается тем, что концептуальные ароматы, посвященные четырем знаковым персонам, невозможно вырвать из контекста, их создание не было связано с желанием позже выпустить тираж духов. Выставка проходила в художественной галерее, а не в рамках парфюмерного ивента.

Во время реализации проекта сложнее всего было уложиться в двухмесячный срок, а также в целости и сохранности транспортировать все компоненты экспозиции в Париж. Сейчас в это сложно поверить, но я забрала всю керамику из мастерской всего лишь за четыре часа до вылета. Например, скульптуру Нуреева создавали на 3D-принтере в течение шести дней, и процесс печати не прерывался ни на минуту. В целом, создание только моделей из пластика занял три недели, а кроме него необходимы были литье фарфора и печать коллажей. Первые два дня после прилета во Францию я посвятила склеиванию некоторых керамических фигур, которые привезла по частям: был риск повреждения полых скульптур от перепада давления в самолете.

Четыре из ларца

Главными героями Idol Gallery стали Мэрилин Монро, Александр Маккуин, Владимир Ленин и Рудольф Нуреев. Сегодня, в эпоху цифрового искусства и социальных сетей, реформаторов, подобных им, встретить сложно. В наши дни массовой культуре не хватает ценности, искренности и правды. Одновременно с этим снимаются биографические фильмы, а прошлые достижения воплощаются в многочисленных репликах, и это не случайно. Таков запрос общества, и интеграция образов культовых личностей в современный контекст станет стандартным явлением, с учетом развития технологий. Давайте пофантазируем и, к примеру, представим крупное медицинское учреждение лет через 30 лет, а может и раньше. Кто устоит от использования цифрового образа Монро, в белом халате работающей с посетителями? Никто. Потому что она и через десятки лет будет иметь влияние на аудиторию, это — очень ценно.

Я считаю, важная роль искусства — чувствовать настроение общества, определять его внутренние конфликты и иногда предлагать свои решения. Мы не можем вернуть ни хорошее, ни плохое, но использовать прошлое как материал для чего-то нового, частично подвергая его модификации и адаптируя, — нам по силам. Добавлю, что, по задумке, гостей арт-пространства Galerie Sonia Monti встречала фарфоровая посуда, из которой посетители должны были есть. Это образ того, что мои герои до сих пор вскармливают свою аудиторию.

Кто устоит от использования цифрового образа Монро, в белом халате работающей с посетителями? Никто.

Наиболее сильную привязанность я чувствую по отношению к Маккуину. Моему поколению повезло: мы могли наблюдать расцвет его творчества. Так вот, в скульптуре и аромате дизайнер воплотился таким, каким я воспринимала его при жизни. С Лениным другая история: интересно было «переформатировать» вождя, обезвредить его. Я хорошо помню агрессивную пропаганду во времена моего детства и огромное количество людей, которые на нее откликались. Даже после смерти Ильича и отказа от коммунистических идей, его образ остается популярным для определенной части общества. Назвать это исключительно ностальгией нельзя.

В соцсетях задавались вопросы о том, какие персоны найдут воплощение в моих будущих работах, и пользователи предполагали, что ими могут стать Сталин и Гитлер. Нет, такого не произойдет. Хотя с моей точки зрения, нет никаких ограничений для работы с любым образом. Однако именно личный бренд Ленина обладал колоссальной силой влияния. Идеи деятеля стали популярны во многих странах мира, а его труды выпущены тиражом чуть меньше, чем у Библии.

Монро я старалась придать те качества, которых, на мой взгляд, она была лишена. Актриса известна как идол женской сексуальности. Стоит сказать, что сама Мэрилин очень переживала из-за того, что критики не воспринимали всерьез ее работы, и она отчасти стала заложницей придуманного образа. Вряд ли при всей популярности девушка была по-настоящему счастлива. В аромате Монро совсем другая: более серьезная, взрослая и глубокая. В свою очередь, Нуреев  — единственный персонаж из четырех, который возможно прожил жизнь так, как хотел. Он пожертвовал семьей и друзьями, сделав свой выбор, но это позволило ему полностью посвятил себя творчеству и изменить историю балета.

Как по нотам

К слову, сложнее всего было работать с образом именно Рудольфа Нуреева. Возникли трудности при создании скульптуры — его тела, обвитого руками. Характер и нутро актера были очень анималистичными, экспрессивными. О нем говорили: «пожар в крови». В аромате соединились ноты уда, кожи и цивета, древесные акценты, ноты сычуаньского перца, мускуса, бергамота, петитгрейна, гальбанума, цветка гвоздики. За легкость отвечали ароматы озона, лилии и ландыша. Интересно, что французы отнеслись к данному аромату с большой осторожностью, в то время как гости выставки InterCharm восприняли ее как наиболее интересную унисекс-композицию.

Зато к парфюмерному воплощению Александра Маккуина у парижан не возникло вопросов. У нас же композиция может быть охарактеризована как слишком избыточная и декоративная. В композиции большое количество фруктовых, тропических нот, чувствуется нота ириса, несколько «темная» и готическая. Компанию ей составляют уд, амбра и мускус, а также ноты лилии и ежевики, сушеная слива, маракуйя, орхидея, черная смородина, гелиотроп и пачули.

Аромат, посвященный Ильичу, гости выставки заподозрили в «кремлевской пропаганде». Однако все напряжение ушло, когда они почувствовали сочетание ароматов теплого хлеба, советского печенья, светлого дерева, замши и белых цветов. Мне кажется, так может пахнуть октябренок. Задача была сделать Ленина безопасным, немного инфантильным, убрать царящую вокруг него токсичность. Перечислю ноты: хлеб, печенье, кокос, тубероза, клевер, липовый цвет, шоколад, белая фрезия, груша, вишневый цвет, ирис, древесные ноты и амбра.

…сочетание ароматов теплого хлеба, советского печенья, светлого дерева, замши и белых цветов. Мне кажется, так может пахнуть октябренок.

В винтажной работе Marylin Monroe много желтых цветов. На выставке этот аромат был интересен аудитории так же, как аромат Lee Alexander McQueen. Это до сих пор загадка для меня, потому что именно его я считаю самым неудачным. В целом аромат, созданный в честь известной блондинки, содержал ноты акации и мимозы, нарцисса, дрока, иланг-иланга, бергамота, мандарина, табака, пачули, бензойной смолы и дубового мха.

Свободное плавание

Безусловно, я хотела бы, чтобы ароматы в честь Нуреева или, например, Ленина появились в свободной продаже. Я с любопытством отправила несколько образцов на фабрику в Грассе. Адаптировать для производства эти композиции одному предприятию, работающему на собственных материалах, почти невозможно. Заводские версии «легендарных персон» оказались другими, ноты в них звучат иначе. Важно понять: концептуальная парфюмерия должна обладать тем же самым ароматом, который подарил ей автор, и любое искажение нарушает концепцию. У меня есть желание доработать запах Rudolf Nureyev, но даже если мне это удастся, все четыре «идола» должны быть представлены на полке.

В настоящее время я создаю небольшие коллекции для частных клиентов, но главная цель — запустить производство тиражной коллекции с новыми ароматами. Это совершенно другой опыт для меня, потому что, кроме поиска идеи и создания самих композиций, предстоит решать много новых задач, в том числе, наладить производство во Франции, заниматься вопросами реализации. Это требует времени и командной работы. Но, даже если на моей парфюмерии появится лейбл Made in France, надеюсь, мне никогда не надоест выступать в роли «свободного художника» и заниматься «глупостями». Как автор, я люблю задавать вопросы обществу, размышлять, играть в своего рода интеллектуальный пинг-понг.