Свежий фильм режиссера Йоргоса Лантимоса в России полюбили во время московского фестиваля нового британского кино, который прошел в ноябре. За считанные недели желание увидеть ленту поразило, словно вирус, как всеядный «планктон», так и матерых «акул», предпочитающих сочные «куски» современного кинематографа. Однако греческий «Лобстер» — блюдо, которое подают холодным. Дегустировать картину лучше всего, когда окончательно утихнут каннские страсти, и поклонники арт-мейнстрима найдут себе новый объект для восхищения. О новом киноделикатесе мы поговорили с самим модным автором.

Как родилась концепция фильма «Лобстер»?

После того, как мы со сценаристом Эфтимисом Филиппу завершили работу над драмой «Альпы», пришло время обсудить идеи для будущей картины. Эфтимис предложил взять за основу тему пары, я ответил, что будет интересно показать, как человеческие отношения могут развиваться в обществе будущего. На фоне всего гнетущего и странного в нашей повседневной жизни мы создали мир «Лобстера» и написали к фильму сценарий.

Вы совершили нечто оккультное: обычно жизнь человека заканчивается смертью, а в вашем фильме происходит реинкарнация чистой воды: после существования в человеческом теле наступает пора стать животным.

Мы не рассматривали превращение в лобстера, собаку или свинью как что-то мистическое. Все проще: это всего лишь одно из правил, по которым работает система придуманного нами мира. Перевоплощение — позитивное и забавное наказание для людей, которые не смогли «пойти туда, не знаю куда, и найти того, не знаю кого».

Наше воспитание часто не дает свободу действий, а мы бы хотели задать важный вопрос: «Что такое любовь?»

А бывает, что вы в чем-то кардинально не согласны со своим соавтором?

Мы постоянно спорим, но в итоге это дает блестящий результат. Я и Эфтимис говорим на одном кинематографическом языке, одинаково понимаем юмор и в жизни являемся друзьями. Но каждый из нас привносит в фильм свой вклад.

На протяжении жизни человек постоянно примеряет на себя роли. С малых лет нам задают вопрос «Кем ты станешь, когда вырастешь?». Как вы на него отвечали?

Я мог бы быть летчиком или астронавтом. Когда меня спрашивают, в какое животное хотел бы превратиться, отвечаю, что в птицу. Мне всегда нравилось летать.

По каким критериям вы подбираете актеров? Возможно, смотрите их предыдущие работы и пытаетесь понять, насколько они созвучны с вашими мыслями?

Все киноленты уникальны, а послания, которые закладывают в них создатели, не повторяются. Работа с конкретными актерами — это вопрос вкуса и возможностей создать с их помощью оригинальный язык кино. Безусловно важны талант, преданность делу, профессионализм, харизма, этика участников съемочного процесса. Также у меня заранее нет никаких визуальных материалов, которые бы могли помочь понять, какой продукт мы хотим получить в итоге. Опять же, в актерах, которые приглашены на главные роли, есть что-то, что полностью соответствует тому, что мы планируем сделать. Я никогда не даю конкретных указаний, а, наоборот, стараюсь стать более открытым и неопределенным. Искусственно созданная уязвимость актеров — важный фильтр, который помогает им выглядеть более искренними и убедительными в кадре.

Сложно ли было принять новые «правила игры» — английский язык, международную команду, шесть продюсерских компаний из разных стран, бюджет в четыре миллиона евро и возросшие масштабы кинопроизводства?

Конечно, в Греции мы делаем кино с друзьями, тратим мало, много импровизируем и получаем относительно небольшие сборы. Несмотря на внушительный размер затрат, по европейским меркам производство «Лобстера» все-таки довольно компактное. Вместе с масштабом картины изменилось мышление членов съемочной группы: все стали более профессионально подходить к делу, соблюдать сроки и выполнять обязательства, работать с полной самоотдачей и быть готовыми поддержать коллег.

В «Лобстере» я впервые использовал голос за кадром для того, чтобы сюжет стал комичнее, а фильм более интригующим.

Некоторые кинокритики считают, что в вашей картине, кроме аллюзий на произведения Кафки и Оруэлла,  есть отголоски ленты Стэнли Кубрика «Сияние». Как вы относитесь к такому сравнению?

Это забавно. Действительно, драма разворачивается в отеле, но не более того. Я люблю работы Кубрика, но, признаюсь честно, я вдохновлялся скорее «Заводным апельсином», нежели «Сиянием».

Верите ли вы сами, что общество, которое живет в фильме «Лобстер», может появиться через 50 или 100 лет?

Думаю, что оно уже существует здесь и сейчас. Конечно, я преувеличиваю, но в картине вы видите этот же мир, но живущий по другим правилам. Мы попытались воссоздать достаточно туманное будущее, однако оно близко к реальности, почти параллельно ей. Речь об обществе, где о собственной индивидуальности никто не заботится. Наше воспитание часто не дает свободу действий, а мы бы хотели задать важный вопрос: «Что такое любовь?» В каком случае ее можно считать настоящей? И, вообще, как понять, что то, что мы видим или переживаем, это истинно?

Награды фильма в рамках Каннского кинофестиваля в 2015 году: «Приз жюри», «Квир-Пальмовая ветвь» за освещение ЛГБТ-темы в кино, «Премия пальмовой собаки».

Но ведь все эти вопросы вы постоянно задаете в своих фильмах, даже если эти картины не так близки к реальной жизни.

Копировать реальность скучно. Да и зачем это делать, если она перед тобой. С другой стороны, когда речь идет о человеческих отношениях, чувствах и ценностях, нельзя отдаляться от действительности. Я предпочитаю работать с «измененной повседневностью», реализм которой возведет в абсолют.

Говорят, к вашей новой работе подобран очень интересный саундтрек?

Среди композиций, которые сопровождают сюжет «Лобстера», встречаются мелодии из классической и рок-музыки, произведения Клеона Триантафиллу, известного как Attik, и композитора Такиса Моракиса. Обычно я стараюсь почти полностью обходиться без музыки, мои фильмы, так сказать, более открытые. Использование треков оправдано только в тех сценах, где требуется подчеркнуть особую атмосферу или добиться конкретной интерпретации увиденного на экране. Например, во время неторопливого действия может играть драматическая музыка, а забавный эпизод сопровождаться романтической мелодией, и все это дает возможность почувствовать дополнительные оттенки повествования, по-своему интерпретировать происходящее. В «Лобстере» я впервые использовал голос за кадром для того, чтобы сюжет стал комичнее, а фильм более интригующим.

С какой целью вы сделали финал картины открытым?

С самого начала, когда только писался сценарий, мы хотели, чтобы в конце повествования зритель смог сам найти ответы на некоторые вопросы. Одна из центральных тем сюжета любовь, и сделать открытый финал было очень безопасным для нас решением. То есть, остановить действие в определенной точке, после которой любой человек сможет по-своему трактовать дальнейшее развитие отношений персонажей Рэйчел Вайс и Колина Фаррелла.

В актерах важны талант, преданность делу, профессионализм, харизма, этика

Взять на себя ответственность за то, закончится история хэппи-эндом или нет?

Совершенно верно. Все зависит от того, что вы слышите в словах героев, о чем думаете в этот момент, в какие вещи верите. С другой стороны, когда пытаешься снять фильм, который задает много вопросов, а не пытается дать конкретный ответ, приходиться пережить боль, чтобы достучаться до истины. В «Лобстере» это часть логики той системы, в которой приходится жить персонажам.

Что вы сказали самому себе, когда получили награды Каннского фестиваля?

Все это выглядит большой удачей. С плеч словно упала гора, и я надеюсь, что следующая победа достанется чуть-чуть легче. Чего, конечно, никогда не произойдет. Будут меняться масштаб и способ выражения, но трудности всегда окажутся огромными. Но, как говорится, «дорогу осилит идущий».