Арсений Фогелев: «Самое ужасное, что в сутках всего 24 часа»

Фото: Алексей Лишута

Aлина Старовойтова встретилась с исполнителем главных театральных ролей и режиссером Арсением Фогелевым и выяснила, что сцена — это то место, где наконец-то можно ничего не играть.


Вы — выпускник Ярославского государственного театрального института. Как оказались на краснодарской сцене?

Я выбрал именно Краснодарский театр драмы, потому что у меня сложилось ощущение, будто город располагается близко к морю. Ну, а море оказалось довольно далеко.

Есть мнение, что актер — тот, кто в себе может найти черты определенного персонажа. Был ли в вашей карьере герой, с которым у вас, как у человека, не было ничего общего?

В каждом из нас изначально есть черты любого другого человека, другого образа. Есть некий набор качеств, они все время смешиваются, и на этих оттенках строится определенная личность. Например, каждый воспринимает любовь по-своему, но, тем не менее, все договорились, что понятие «любовь» существует. И оно живет в каждом человеке. Также и здесь: нет людей, которые бы кардинально различались между собой. Каждый, так или иначе, типологичен. Я бы не нашел ни одной роли, которой не смог бы сыграть я или любой из моих коллег. Да, есть характеры героев более близкие к моим темпераменту, образу и мироощущению, есть более далекие.

Сейчас у вас более десятка ролей в драмтеатре и несколько проектов в «Одном театре». Они затрагивают разные характеры, образы, эпохи. Как удается быстро переключаться, например, с Альфреда из «Исповеди» на Хлестакова из спектакля «Ревизор», или с Иешуа из постановки «Евангелие от Воланда» на Грея, которого ждет Ассоль?

Любая роль требует подготовки. У каждого актера своя собственная творческая «гигиена». Кто-то тратит на это целый день, кто-то – полчаса, это строго индивидуально. У меня, например, все зависит от погоды, самочувствия… Иногда, когда занят и в театре драмы, и в «Одном театре», времени на подготовку может не быть вовсе. Я думаю, что профессионализм и заключается в том, чтобы не зависеть от того, успел ли ты подготовиться или нет – ты должен выходить и делать.

Фото: Алексей Лишута
Фото: Алексей Лишута

Существует ли роль, которую пока не удалось сыграть, но очень хочется?

Я не из тех актеров, которые выбирают роль по названию. Можно, например, получить роль Гамлета, а потом обнаружить, что твое представление о нем сильно отличается от того, каким героя видит режиссер. Мне интересно воссоздавать и анализировать человеческие судьбы, ведь того же самого Гамлета можно найти и в простом прохожем. Поэтому громкие имена, названия ролей меня не прельщают. Если пьеса или договоренность с режиссером предполагают какой-то «незвездный» материал, но работа обещает быть интересной, то я за это возьмусь.

На собственном опыте я понял, что мне интересен человек, а не образ, который сложился у кого-то в голове, важно узнать, как я сам стал бы вести себя в этих обстоятельствах, этой ситуации. Работая с собой, ты начинаешь понимать эту жизнь, можешь исследовать ее, изучать. В этом и заключается кладезь актерской профессии – постоянно проживать те жизни, которые ты не можешь позволить себе примерить на себя в реальности.

Иногда интересно управлять процессом, поднимать какие-то смыслы, видеть всё со стороны и участвовать извне.

Нигде не нашла упоминаний о вашем участии в кино. Вы принципиально не даете согласия на съемки, выбираете театр?

Вся проблема в том, что у меня нет ни времени, ни агента, чтобы рассылать свое резюме крупным режиссерам. Сниматься же в том, в чем есть возможность, мне не очень хочется, потому что это отнимает много времени. Даже если это будет приносить какие-то деньги, боюсь, я не получу от этого удовлетворения.

Вы — один из отцов-основателей «Одного театра». Оправдались ли надежды, которые были возложены на проект в 2012 году?

Надежды оправдываются или не оправдываются каждый день. Театр, слава богу, живет и развивается. Когда времени не хватает, он стоит на месте, и это плохо, потому что когда ты не двигаешься, то на самом деле откатываешься назад, так как время-то идет вперед. Важен сам факт того, что мы не останавливаемся и в физическом смысле: расширяемся и обогащаемся, репертуар пополняется новыми названиями. Происходит это не так быстро, как бы нам хотелось, но мы работаем, как можем, надеясь на то, что сможем делать это еще лучше.

Что на данный момент интереснее: ставить спектакли или играть в них?

Для меня это взаимосвязанные вещи, потому что когда ты являешься режиссером постановки, ты автоматически в ней и играешь, пытаешься понять каждую линию, каждый образ. То же самое происходит, когда выступаешь в роли актера. Что интереснее? Иногда интересно управлять процессом, поднимать какие-то смыслы, видеть всё со стороны и участвовать извне. Иногда – находиться внутри действа. Так или иначе, в любой ситуации нужно прилагать все усилия, чтобы все делать хорошо, выкладываться на 100%, ну или хотя бы на 99%.

Фото: Алексей Лишута
Фото: Алексей Лишута

На завершившемся недавно смотре-конкурсе самостоятельных актерских и режиссерских творений ваша работа «Сиротливый запад» победила в номинации «За художественное решение спектакля». Почему вы решили заявить именно эту постановку, а не, скажем, Progon или «Тебя 2»?

Progon и «Тебя 2» – более понятные спектакли, там ничего объяснять не надо, в них даже текста нет. «Сиротливый Запад» – очень сложный и в плане создания, и в плане просмотра. Мы посовещались и сошлись на нём, чтобы и ребят, бывших студентов, показать, и представить какое-то новое название. Все-таки «Тебя 2» – это некий повтор, продолжение исследований отношений мужчины и женщины после спектакля «Тебя». Да и, если честно, он не нуждается в критике – вряд ли кто-то скажет мне о нем что-то новое. А вот о «Сиротливом Западе» мне было интересно узнать мнения критиков и молодежного жюри. Сейчас спектакль продолжает развиваться, и в нем стали принимать участие Михаил Золотарев и Артем Акатов.

Смотрела «Тебя 2» – думала, что под конец на сцене появится ребенок. Не планировали выпустить дочь на сцену?

Такие мысли были. Вот только зачем? Когда на сцену выходит ребенок, нужно понимать, что внимание аудитории будет приковано к малышу, и зритель задумается не о том, каково место «юного актера» в этой истории, а – «о, вытащили ребенка на сцену». То же самое можно сказать и о животном или каком-то ярком спецэффекте. Нужно использовать лишь актерский ресурс и стараться не привлекать детей.

Какие роли и постановки у вас в планах?

В «Одном театре» Виталий Борисов сейчас репетирует с нашими молодыми ребятами «Ботинки, полные горячей водки» по Прилепину. Я работаю над новым спектаклем «Медея». Потом, надеюсь, мы выпустим спектакль «Записки сумасшедшего» с моим участием. Также я планирую взяться за третью интерпретацию спектакля «Мысль», так как есть ощущение недосказанности. Будут еще спектакли по Чехову, и по Андрееву. Конечно же есть глобальные планы наконец-таки сделать «Евгения Онегина», которые мы вынашиваем уже четыре года. Алексей и Алла Мосоловы разрабатывают постановку об Эдит Пиаф.

В этом, на мой взгляд, и заключена суть театра: сцена – это то место, где наконец-то можно ничего не играть.

Чего, по вашему мнению, не хватает театральной сцене Краснодара?

У нас большой край, который может вместить в себя не только независимые, но и другие театры, которые могут приезжать, открывать городу и региону новые театральные формы, новые впечатления. Сейчас мы немножечко варимся в собственном соку, но эта ситуация меняется, и мы будем стараться приложить все возможные усилия, чтобы ускорить этот процесс. Свою поддержку обещала обеспечить министр культуры края Виктория Лапина.

Впервые в истории «Одного театра», к нам приехал театровед из Санкт-Петербурга Дмитрий Ренанский, который провел лекции о современном театре. Также у нас в планах организация театральных лабораторий и события с участием приглашенных режиссеров. Может, в итоге полностью откажемся от драматургии, возможно, пригласим сюда драматургов, чтобы они писали пьесы здесь и сейчас.

Фото: Алексей Лишута
Фото: Алексей Лишута

Как вы все успеваете? Откуда черпаете силы?

Самое ужасное, что в сутках всего 24 часа, потому что времени действительно не хватает. Я стараюсь делать все, что успеваю, от этого, конечно, иногда страдает и семья. Бывают моменты, когда загруженность такая, что репетиции заканчиваются в три часа ночи, а потом, через 7-8 часов все сначала. Так мы выпускали «Сиротливый запад». Да, времени не хватает, но, пока мы молоды, надо что-то делать. Мы занимается тем, что нам очень интересно, и надеемся, что это будет интересно другим. Пытаемся делать своё дело честно, не играть на какой-то спекуляции или провокации. В этом, на мой взгляд, и заключена суть театра: сцена – это то место, где наконец-то можно ничего не играть.

Прочитайте и другие материалы в рубриках: Инсайд.